Превышение биологических ограничений мозга и использование своего разума для взаимодействия с внешними электронными устройствами и управления ими может звучать как далекое будущее. Создание полноценных киборгов кажется чем-то настолько невероятным, что трудно поверить в тот факт, что будущее из фантастических вселенных может наступить раньше, чем мы думаем.

Исследователи из Имперского колледжа Лондона провели обзор современных коммерческих устройств с интерфейсом мозг-компьютер (BCI) и обсудили основные технологические ограничения и гуманитарные проблемы этих устройств в APL Bioengineering от AIP Publishing.

Самый многообещающий метод для достижения реальных применений BCI — это электроэнцефалография (ЭЭГ), метод неинвазивного мониторинга мозга с помощью его электрической активности. ИМК, основанные на ЭЭГ, или eBCI, потребуют ряда технологических доработок до начала их широкого использования, но, что более важно, они вызовут множество социальных, этических и юридических проблем.

Источник: Portillo-Lara et al.
Схема демонстрирует шаги, необходимые для работы eBCI. Датчики ЭЭГ получают электрические сигналы от мозга, которые обрабатываются и выводятся для управления внешними устройствами.

Хотя трудно понять, что именно испытывает пользователь при работе с внешним устройством с помощью eBCI, некоторые вещи можно сказать наверняка. Во-первых, eBCI могут общаться в обоих направлениях. Это позволяет человеку управлять электроникой, что особенно полезно для медицинских пациентов, которым нужна помощь, например, в управлении инвалидными колясками, но также потенциально меняет способ функционирования мозга.

Для некоторых из пациентов эти устройства становятся такой неотъемлемой частью самих себя, что они отказываются снимать их в конце клинического испытания. Становится все более очевидным, что нейротехнологии могут глубоко влиять на наш собственный человеческий опыт и самоощущение.

Помимо этих потенциально мрачных психических и физиологических побочных эффектов, проблема интеллектуальной собственности также является проблемой, которая может позволить частным компаниям, разрабатывающим технологии eBCI, владеть нейронными данными пользователей.

Это особенно беспокоит, поскольку нейронные данные часто считаются самой интимной и частной информацией, которая может быть связана с любым пользователем. Такое происходит главным образом потому, что, помимо диагностической ценности, данные ЭЭГ могут быть использованы для вывода эмоциональных и когнитивных состояний, что обеспечит беспрецедентное понимание намерений, предпочтений и эмоций пользователя.

Поскольку доступность этих платформ увеличивается после лечения, неравенство в доступе к этим технологиям может усугубить существующее социальное неравенство. Например, eBCI могут использоваться для улучшения когнитивных функций и вызывать крайний дисбаланс в академических или профессиональных успехах и образовательных достижениях.

Эта мрачная панорама порождает интересную дилемму о роли политиков в коммерциализации BCI. Должны ли регулирующие органы вмешиваться, чтобы предотвратить злоупотребления и неравный доступ к нейротехническим технологиям? Следует ли обществу вместо этого следовать по пути предыдущих инноваций, таких как Интернет или смартфоны, которые первоначально были ориентированы на нишевые рынки, но теперь коммерциализируются в глобальном масштабе?

Ученые заключаю, что, несмотря на потенциальные риски, способность объединить изощренность человеческого разума с возможностями современных технологий представляет собой беспрецедентное научное достижение, которое начинает бросать вызов нашим собственным представлениям о том, что значит быть человеком.